Все страны / Египет / Пирамиды Египта

Пирамиды Египта

              Постараемся обрести ту глубину чувств, которым пропитана великая религия Древнего Египта, вдохновившая многие  более поздние религии или, даже, частично проникшая в них. Для этого, стоит освободиться от типичных предубеждений и банальностей, зачастую представляющих её, как мрачную чащу – обитель богов с головами чудищ, далёких от любой человечности, жестоких и омрачённых тревожным ожиданием ужасом потустароннего мира. Для чего по всей территории этой страны разбросаны, тут и там, древние пирамиды, разных форм и размеров – успыпальницы, прошедшие через века? С чем связан культ захоронения тела в пирамиды? Давайте разбираться.

Боги Древнего Египта

              Подобно всем великим религиям, религия древних египтян была, в основном, монотеистичная. Таковой она была и у предков, в доисторические времена, с культом богини-Матери, прародительницы всего и вся, богов и людей. Ещё более глубокой, в этом смысле, стала религия «планеты Египет», рождённая в великий поворотный момент истории. Вся египетская космогония глубоко пропитана чувством единого и абсолютного Бога, начала и конца всего видимого и невидимого, чувством вечного творческого акта, где божества имеют тысячи лиц и тысячи проявлений того же самого Бога, как и все его творения, и всё человечество, в целом.

               Космогонию Гелиополя зачинает, ещё до создания, Абсолютный Дух Ра, растворённый в изначальном Хаосе. В начале Времени Ра познал себя, «увидев» собственное изображение в образе Амона; затем в Великой Тишине, он обратился к своему двойнику: «Приди ко мне». Ра, Свет и Сознание Вселенной, призывает Амона, Духа той же Вселенной. С этим зовом, то есть со Словом – творческой силой – появляются пространство-воздух (Шу) и движение-огонь (Тефнут), которые, в свою очередь, создают и отделяют землю (Геб) от неба (Нут), заканчивая Хаос и, таким образом, давая Вселенной равновесие и жизнь. Всё к этому моменту уже готово для принятия силы творения жизни земной и внеземной, а именно – оплодотворяющей мощи Осириса – семени древа жизни и воды, дающей питание, и генерирующей силы Исиды – плодоносящей любви к сотворённому миру.  Позже (с концом Рая) появляется разрушительная пара: Сет и Нефтис, злые силы, непрерывно проигрывающие чете, несущей жизнь, но, они же находятся и в некоем сотрудничестве, вызывая вечное становление бытия.

               Космогония Гермополя в некоторой степени снабжает образами космогонию Гелиополя. Первобытный Хаос – огромная сфера без света, в которой принимает форму Тумулус (священный курган). Из этой первоначальной, конусо-пирамидальной формы происходит исконное яйцо, подобно тому, как вселенский цветок Лотоса, раскрываясь, выпускает Солнце-Ра (Тот или Птах), источник любой формы жизни. Из глаз Ра, Света Вселенной, исходят слёзы, создающие все человеческие существа. Из его уста, источника генерирующего Слова, рождаются и все божественные существа, силы, творящие любую жизненную форму.

               С течением веков, космогонии Гелиополя и Гермополя обогатятся мифами и тайнами, и божественные силы более плотно наполнят мифологии различных городов. Религиозная сущность станет всё более и более оккультной, открываясь лишь немногим посвящённым. Имитируя человеческую монархию, Амон-Ра должен был заиметь свой двор. Так, в Гелиополе родилась «Гелиопольская эннеада (девятка)», состоявшая из Бога и четырёх пар божеств:

1. Амон-Ра – создатель вселенной.

2. Шу – бог воздуха.

3. Тефнут – богиня огня.

4. Геб – бог земли.

5. Нут – богиня неба.

6. Осирис – бог загробного мира и оплодотворяющих сил.

7. Исида – богиня божественной любви и воспроизводящей силы.

8. Сет – бог разрушения.

9. Нефтис – богиня, сестра и помощница Исиды.

             В Гермополе рождается «Гермопольская октада (восьмёрка)», состоящая и четырёх равноправных пар:

1. Нед и Ненет – боги оккультного мира.

2. Нун и Нунет – боги начальных вод.

3. Нех и Ненет – боги бесконечного пространства.

4. Кек и Кекет – боги тьмы.

             К ним присоединяются священные триады Мемфиса и Фив и многочисленные местные боги со своим окружением. Многие царские гробницы снабжены образами сотен богов, быть может, для того, чтобы не обидеть никого из них.

             Основа всей системы религиозной мысли и строгой морали египетских народов – в мифе об Осирисе, который не только отражает исторические события, но, также, является высоко духовной концепцией. Великий миф об Осирисе может быть сформулирован в несколько слов, просто и ясно. После трёх божественных царств, во время которых боги Шу, Ра и Геб, один сменяя другого, опекали человечество в райских кущах, пришло время для Осириса и его миссии. Абсолютный Дух воплотился в человека для достижения человечества, затерянного вне Рая, и, как человек, он страдал и умер с другими людьми. Он стал человеком, чтобы вести себе подобных по тяжкому пути к понимаю своего назначения, чтобы сделать людей творцами их собственной жизни. Он стал человеком, чтобы умереть подобно самому последнему из людей,  став жертвой самых тяжких несправедливостей. Расчленённый собственным братом и воскресший, он даёт уверенность  в возрождении к вечной жизни, благодаря безграничной любви, соединяющей творение с Творцом. Это – свидетельство любви и воскрешения, как главной сути всего созданного; свидетельство, данное непосредственно самими актом творения: Солнцем, исчезающим и возрождающися каждый день снова, всегда: семенем, умирающим в тёмных недрах земли и возрождающимся, пышно расцветающим под лучами солнца и дающим новую жизнь каждый год, всегда. Эта уверенность – та самая сила, которая спустя многих столетий приведёт Сократа к ясно осознанному самоубийству, та же самая сила, которая, в соединении с моралью и духовностью, проникла в греческие мифы и римские культы.

             Глубокая любовь, которой проникнут миф об Осирисе, окружила милосердием и нежностью фигуру Исиды, богини, наиболее близкой египетскому народу, самому человечному и страстному созданию, когда-либо появлявшемуся в древнем мире. Если Осирис воспринимает смысл и опыт воскрешения, присущего силам природы, то Исида – это уверенность, гарантия возрождения, окончательной победы над злом и смертью. Миф об Осирисе явно отражает представления аграрного мира об изначальной богине Матери-Земли, на чьей груди умирает Бог-Семя, чтобы дать своему творению пропитание и подарить вечную жизнь во всеобщей трапезе любви и жертвенности, на которой вечно обновляется мистерия воскрешения.

            Надежда и воскрешение

               Начиная с III тысячилетия всё живое обосновывалось концепцией материи и духа в разных формах, на одной оконечности которых – инертная материя, на другой – чистый дух.Таким образом, царство Земное находится в прямой противоположности царству Небесному, и любая «встреча» человека с неведомым определяет реальную ценность и жизнеспособность индивидуума. Поэтому, появление каждого существа, каждой вещи обязано Ка, или божественному дыханию, которое великий бог Ра вселяет в инертную материю. Всё это – вечно повторяющееся мгновение, когда Абсолютное осознаёт собственный образ и провозглашает священные слова: «Приди ко мне». Так камень, гора, Нил, сам Египет индивидуализируются и соучавствют в божестве через их Ка, через Бога, который есть причина и выражение их собственной сути.

               В человеке, вершине создания, микрокосмосе между землёй и небом, идёт тот же вселенский процесс. В самом деле, бог Хнум, творец человеческой расы, лепит две идентичные фигуры, это: Хет, являющийся инертной материей, – тело человеческое, и Ка, божественное дыхание, – тело духовное. От их совмещения, дающего жизнь каждому человеческому существу, рождается Ба, собственно, душа каждого человека, то есть, рождается осознание самого себя, собственная воля, отличающаяся от воли Творца. Чудо создания превращается в акт сознания человека, который теперь становится единственной тварью, наделённой собственной волей, и, поэтому, ответственен за свои деяния.

               Особенность взгляда древнего египтянина на это отношение, имманентное и трансцедентное, заключается в том, что его жизнь, его действия не оторваны от всего мира, поскольку с его душой параллельно существует Ка, её божественный двойник, «свидетель, находящийся в лодке истины», и посему, все его дела постоянно учавствуют в жизни Вселенной.

               В этом космическом установлении человек-дух (Ка), также, определяет поле деятельности, образ жизни, в который человек-душа должен сделать свой вклад и затем развить собственную личность, в соответствии с божественными предназначениями.Таким образом, весь египетский народ идентифицируется с образом огромной пирамиды, где каждая ступень – это поле действия отдельного индивидуума, а вершина – поле деятельности царя. Поэтому, дела каждого становятся причиной и составной частью дел фараона, и, в свою очередь, фараон становится посредником между миром конечным и миром бесконечным.

              Всеобщая гармония заключается в преемственности между этим миром и той, другой жизнью. Вот почему Ка народа египетского – не временное, но, вечное, также, как «пирамида» земной жизни продолжается в небесной; а общество, сформированное на этой земле, рождается, как замысел божественной реальности, имеющей своё завершение на Небесах. Фараон становится гарантией этого всеобщего искупления, а его роль абсолютного отца и защитника продолжается и после смерти, поэтому, обратившись ко всем тем, кто живёт ещё в страданиях и нищете, он зовёт во весь голос: «протяните Ваши руки, о, создания, рождённые от слова Божьего, ибо того, кто падает, я подниму, того, кто плачет, я утешу… Я сделаю всё, что мне доверил Господь наш, который столь добр».

              В III тысячилетии преобладает концепция, в соответствии с которой земное общество есть непосредственное выражение божественных планов; поэтому, Ка фараона становится движущей силой к бессмертию, а земная «пирамида» зеркально отражается от божественной. Во II тысячилетии наибольшее значение приобретает Ба, как для фараона, так и для божественного духа, который всё более распространяется на всех людей. Так жизнь теряет свойства ритуальной мистерии и принимает форму исполнения некой миссии. Нравственные заповеди не являюсят больше правилом бытия, но становятся непременными условиями для прохождения великого суда, верительными грамотами в загробном мире. С распадом социальной сплочённости и экономическими кризисами, поиск нравственных критериев, понятие о возможной награде за свои деяния, становятся всё более неопределёнными и тревожными, поскольку окончательная победа добра над злом, или жизни над смертью, больше не гарантирована даже владыкам. Фараон, также, становится одним из многих людей, раздираемых сомнениями, что мумия не является больше «куколкой», которой открывается вечная жизнь, но лишь – связью с тенью неизвестной жизни.

             Когда Ка отделяется от Хет, то есть когда божественный дух оставляет тело, жизненная субстанция разрушается и вслед за этим наступает смерть. Если для всех созданий смерть связана с разрушением индивида, то у человека это порождает высвобождение Ба, то есть души, давая начало трансцедентной жизни, по ту сторону Земного царства. Таким образом, в представлении египтян не было непрерывности между царством Земным и Небесным, и деяния живых соприкасались, непосредственно, с делами мёртвых, а поэтому, максимальное значение приобретали похоронные обряды и культ усопших.

             В похоронном ритуале первой большой операцией была мумификация тела, материальной «модели», заселённой божественным Ка, и, поэтому, необходимой умершем человеку для осознания самого себя и собственной личности, до того момента, пока он не сольётся с Богом-Ра.

             В доисторические времена и затем во времена первобытнообщинного строя тело укладывалось в позицию зародыша (как бы возвращаясь в утробу Богини-Матери), затем зашивалось в шкуры животных, помещалось в большой глинянный сосуд и хоронилось в пустыни. Сухой и жаркий климат, высушивая тело, позволял сохранять его надолго. В соответствии с социальным статусом умершего и возможностями родственников, в последующем делалась погребальная камера в глубине шахты, где вокруг тела помещались инструменты, использовавшиеся умершим при жизни, статуэтки с образами близких и семена. Затем, над закрытой шахтой воздвигался курган из камней. Обряд проходил с приношениями к кургану еды и питья, в сопровождении заклинаний: «Встань и возьми эту снедь, что мы предлагаем тебе»…

             Уже во времена IV династии мумифицирование превратилось в специальное искусство, и, поэтому, зависело от финансовых возможностей и политической власти семьи. Геродот рассказывает о трёх способах бальзамирования. Самый экономичный был доступен дяже малоимущим и заключался в тщательном промывании внутренностей и просушке на солнце, как в древние времена.

             Мумификация проводилась в «Доме жизни» (название, широко применяемое, также, и для гробницы и ставшее символом для египетской религиозной мысли).  Для более обеспеченных долгие омовения сопровождались аккуратными хирургическими операциями, во время которых кроме мозга, удалялись ещё и внутренние органы, кишки, лёгкие и печень; эти части тела мумифицировались отдельно и помещались в 4 специальные урны-канопы, посвящённые четырём сыновьям Гора. Комплекс операций проводился с глубочайшим знанием анатомии и медицины.

              Наконец, мумифицированное тело умершего заворачивалось в длинные льняные пелены, прекрасно выделанные, в которые помещались амулеты разного рода и величины, в сопровождении церемонии, наполненной молитвами и освящениями. Каждой фазой погребального ритуала руководили жрецы, наследники тайного опыта и магических знаний, составлявшие могучую касту.

               Мумия, непрерывно очищаемая омовениями и молитвами, в конце концов, представала в изваянном и расписанном образе её Ба, затем, помещалась в один или более футляров, которые позже принимали форму самой мумии и расписывались в виде её Ка.

               Погребальная процессия отправлялась из «Дома жизни». Во главе её несли драгоценный саркофаг под балдахином с цветами, сопровождаемый родственниками с «наёмными плакальщицами» (стенающие женщины и девочки в слезах, непрерывно посыпающие головы землёй). Затем следовал длинный кортеж с погребальным «приданным», состоявшим из обстановки, одежды и драгоценностей усопшего, «моделей» его лодок, домов и лавок, наполненных ушебти, то есть, маленькими статуэтками, изображающими близких ему людей, как бы, представляя, что все они продолжают свои обязанности в загробном мире. Достигнув Нила, процессия продолжала продвижение по священной реке, источнику жизни Египта, начиная, тем самым, своё ирреальное путешествие по небесному Нилу. Вожделенной остановкой был Абидос, самое главное святилище Осириса, где каждый египтянин мечтал иметь, хотя бы, символическое надгробие или стелу, рядом с великой реликвией Бога, царя живых и мёртвых.

               Прибыв в некрополь, процессия направлялась к гробнцие. В молельне или в пронаосе совершались ритуалы очищения мумии водой с ладаном. Затем, начиналась финальная, и основная, церемония «открытия очей и уст». У головы, вместе с родственниками и плакальщицами жрец читал магические формулы «Книги Мёртвых». Мумия находилась перед священной стелой, представлявшей бога Анубиса, в то время, как дочь и жена безутешно рыдали. «Кер-Хеб» в леопардовой шкуре – наследник усопшего в одежде жреца окуривал мумию благовониями и фимиамом. Два жреца-служаки наливали мази и производили открытие глаз и губ скальпелем и освящённым кремниевым лезвием. Эта магическая функция предназначалась для связи с астральным миром, чтобы Ба умершего мог, наконец, «видеть» и «говорить» в загробном мире: церемония соответствовала двум фундаментальным актам творения: рождению человеческих и божественных существ, соответственно, из «очей» и из «уст» Ра.

               Этой церемонией заканчивалось приготовление покойного к большому пути. Саркофаг со всем «приданным» спускался в подземную камеру, всё запечатывалось, шахта заполнялась камнями до самого верха и замуровывалась. Теперь начиналась другая важнейшая фаза в отношениях между живыми и мёртвыми – культ усопшего.

              Культ основывался, прежде всего, на молитвах и приношениях, составлявших «духовную пищу» не только умершего, но и всех совершавших обряд. Через молитвы Ка живых вступало в общение с Ка умершего, так же, как через мольбы и выражения переживаний Ба живых сообщалось с Ба мёртвых. Молитвенные обращения поддерживали семейное Ка, а значит, обеспечивали целостность Ка живых и подготавливали душу усопшего к слиянию со своим духом. Приношения имели ту же магическую силу, поскольку питали, как Ка участников тризны, так и Ка уходящего в загробный мир. Инжировое молоко, хлеб, пиво, зерно (как символ возрождения) питали тело души, в то время, как вода, ладан и селитра питали тело духа. Единение между живыми и мёртвыми полно настолько, насколько ощутимо присутствие индивидуального Ка всех, и во время этой «встречи» просьбы о помощи, совете,даже жалобы или благодарности, перемежаются с молитвами и магическими заклинаниями: таким образом, связь продолжается, и семья остаётся вместе с тем, кто отправляется в это долгое путешествие на солнечной лодке.

              В самом начале египетской истории фараон, управляющий своим народом, как бы образовывал с ним огромную пирамиду, воссоединяющуюся с пирамидой астральной. Когда фараон стал проводником в мир иной лишь самому себе, возникло множество «Книг мёртвых», «Текстов саркофагов» и «Книг Дуата», направляющих души в их пути в загробный мир. Эти тексты предполагали знание царства мёртвых, через религиозные откровения, и содержали законы поведения, магические формулы, священные ритуалы, тайные молитвы, то есть, всё, что могло помочь отправляющемуся в последний путь преодолеть все бесчисленные препятствия, ожидающие его. Когда древняя вера стала иссякать, а индивидуальное сознание укрепляться, возникло множество разнообразных теологических текстов, дающих полную гамму отношений души и вселенского духа, от абстрактного синтеза до подробнейшего их описания, усложняя эти отношения и заполняя их демоническими образами и адскими видениями. Даже равновесие и непрерывность между жизнью земной и загробной стали колебаться между двумя экстрерумами: для некоторых бессмертие превратилось в малопонятную категорию, и они принялись отчаянно хвататься за земную жизнь; для других потусторонняя жизнь представлялась, как освобождение от тесной и мученической земной жизни.

              Трогательный пример, характеризующий презрение к жизни на земле и преклонение перед загробными миром, мы видим в песне поэта, рождённой, примерно, в 1790-х годах до Рождества Христова: «Вот она, смерть предстаёт предо мной, как излечение больного, как выход наружу после длительного недуга. Ныне смерть предстаёт предо мной, как благоуханное миро, как отдых под парусом в часы бриза… Ныне смерть предстаёт предо мной и манит меня, как вид из дома, открывающийся перед тем, кто столько времени был в заточении».

              Этот последний великий путь начинается с отделения духа Ка от материального тела. Ба, душа человека, отделившись от земной жизни, в растерянности блуждает вокруг покойника. Сострадательная богиня Исида принимает её под свои большие ласковые крылья и вверяет её мудрому богу Анубису, который будет поддерживать и направлять её до самого божественного суда.

              И идут они вдвоём к границам мира, по направлению к одной из четырёх гор, поддерживающих небо, к той, что стоит на западе от Абидоса, священного города Осириса. Преодолев высочайшую гору на лодке Хефри душа спускается в «Галерею ночи», по которой течёт река преисподней. Анубис ведёт лодку по бурным потокам реки, излучины которой бороздит гигантская змея  Апофис (хтоническое животное, проникшее в подземелья Аменти). Наконец, лодка достигает сердца преисподней, царства «тайных вещей».

              Берега и сами воды реки кишат чудовищными существами, бросающимися на путешествующих. Гигантские бабуины пытаются поймать их большой сетью; змеи, вооружённые длинными острейшими ножами, огнедышащие драконы, пятиголовые жадные рептилии – все эти монстры беспрерывно появляются из воды и земли. Всюду плач, ужас, скрежет зубовный, стенания блуждающих теней, существ, отвергнутых духом, безголовых скелетов и врагов Осириса. Защите и поддержке, оказываемой Анубисом, содействуют светлые божественные сщества, смыкающиеся вокруг бедной души усопшего, почти разбитой страхом.

              Наконец, Анубис и покойный достигают границ царства теней Дуата. Для выхода из него необходимо преодолеть испытания Семи ворот, а для того, чтобы войти в Большой зал Осириса нужно пройти ещё испытания Десяти пилонов. Каждые ворота охраняются тремя божествами: магом, стражем и вопрошающим богом. Для того, чтобы пройти их, душа должна знать надлежащие волшебные слова и тайное имя Стража порога, после чего можно произнести: «Откройте мне дверь, будьте моим поводырём». После преодоления Семи ворот начинается прохождение Десяти пилонов, где каждый бог-властлин пилона открывает своё «тайное имя» для вечности.

              Пройдя последний пилон, душа входит в «Большой зал Суда Осириса». Вокруг – боги Вселенной, космические Ка, образы самого абсолютного Бога, сверкающие тысячью цветов, как в гигантском калейдоскопе (на гробнице Тутмоса III  представлены более 740 божеств). В центре возвышается ступенчатая пирамида, на которую душа, уставшая от долгих испытаний, поднимается, опять-таки, с помощью доброго Анубиса. На террасе, на самой вершине пирамиды – четыре верховных судьи, пары, давшие начало всему живому: Шу и Тефнут (воздух и огонь); Геб и Нут (земля и небо). Эти судьи – чистое проявление божественного создания, и, соответственно, Справедливости и Правды, предстают вместе с Осирисом. У ног бога, царя загробного мира – гигантские весы для «взвешивания сердца». Наступает  кульминационный момент, когда душа в одиночестве предстаёт перед высшим богом и должна показать, что «никогда и никому не причиняла зла».

              Высокие и светлые идеалы должны были руководить предстоящим пред судом в течение всей его жизни: «Если ты стал велик, после того, как был мал, если ты стал богат, после того, как был беден, не скупись, ибо все твои богатства достигли тебя, как дар Божий… если ты возделываешь свои поля, и они приносят тебе свои плоды, не наполняй лишь свой рот, помни о ближнем и о том, что изобилие твоё дано тебе Господом…».

              После того, как душа уже явила свои деяния, «взвешивается сердце». Сам Анубис помещает урну с сердцем на одну чашу весов, а на другую кладётся противовес в виде пера Маат – богини Истины. Бог Тот следит за взвешиванием, а с земли взирает чудовище Аменуит, крокодил-лев-гипппопотам, готовый заглотить осуждённую душу и утащить её во тьму Сокариса.

               Если сердце легче пуха, душа «оправдана», и духовное Ка приобщает её к вечной жизни. Некоторые папирусы изображают этот волшебный момент в виду мумии, лежащей на вершине ступенчатой пирамиды и соцерцающей бесконечность, в то время, как восемь белых небесных светил, как будто, спускаются вниз и медленно поглощают её.

               Так начинается жизнь в раю, или на «Полях Иалу (Ялу)»: сначала душа очищается от всех земных «нечистот», купаясь в «Озере лотоса»; после чего, возвратившись чистой и юной, как из лона Богини-Матери Нут, живёт и работает, блаженная, на райских полях и, воссоединившись со своими близкими, охотится и ловит рыбу в небесном Ниле. В это очарование жизни и природы, в эти вернувшиеся вновь золотые времена царства Осириса на земле постепенно проникает солнечное царство чистого духа; очищенные души восходят всё выше и выше по лестнице светящихся лучей Тона-Ра, пока не достигают «лодки истины».

               На последнем этапе выделяются три важных аспекта. Первый уже присутствовал в древних размышленяих, где человеческая личность, однажды возродившаяся и «оправданная», продолжает существовать, как часть целого, как  орудие божественной воли, присоединяясь к войску Гора для борьбы со злом и страданиями на земле. Второй – в котором душа растворяется в египетской нирване – отражён в прекрасном пассаже из «рассказов Синухе»: «… он был вознесён на небо и там объединился с Солнечным диском, а тело его вернулось к Тому, кто создал его». Третий аспект – это открытие собственной сути в Абсолюте, что воспето ублаженной душой: «Я есть сегодня, я есть вчера, и знаю свой завтрашний день…я – Ра и Ра – это я… Сущность – во мне, и небытие – тоже во вмне… я – хозяин души Бога, который согревает меня на своей груди».

Путь в вечность

              «Мир пирамид» – так можно назвать ансамбль некрополей на западном берегу Нила, протянувшийся от древнего города Леополя почти до Гераклеополя.

              Свыши восьмидесяти пирамид составляют непрерывную цепь, развернувшуюся длиной в 50 км с севера на юг от Мемфиса. Некоторые из них имеют ступенчатую форму, другие – с гладкими сторонами. Они окружены тысячами мастаб – плоскими строениями в форме бруса, с наклоненными к центру стенами. Доминирует над всем этим ансамблем, вне сомнения, монументальные пирамиды Гизы.

             Самые древние гробницы фараонов похожи на дворцы-замки первой династии, затем появились ступенчатые пирамиды, и, наконец – пирамиды с гладкими сторонами. Если нам нетрудно представить, как дворец живого фараона мог стать «дворцом» фараона умершего (так же, как дом живого сановника становился «мастабой» – домом усопшего сановника), то сложнее понять связь пирамиды с миром живущих с загробным миром одновременно.

             С появлением пирамид исчезла модель гробницы-дома, а с ней и все связи с реальным миром или с ушедшей традицией. Этот внезапный, необъяснимый скачок вперёд произошёл во времена Джосера (2 700 год до нашей эры) с постройками, спроектированными великим зодчим Имхотепом. В самом деле, в этом чудесном архитектурном ансамбле в центре Саккары мы находим 2 различных структурных типа: прекрасную замкнутую стену, соответствующую архитектурным традициям царских дворцов; изумительные массивные здания и вестибюли-артимы с колоннадами, давшими новые архитектурные перспективы всему древнему миру; герметичный объём ступенчатой пирамиды, возвышающейся в центре комплекса, – конструкция, не имеющая никаких аналогов ни с традиционной архитектурой, ни с приёмами самого Имхотепа! В конструкции пирамиды ясно «прочитывается» переворот традиций. Первоначально структуры гробницы была простой квадратной «мастаба» (почти вдвое превышающей размеры гробницы Удиму). Под массивным блоком мастабы, в глубине шахты, вырытой в скале, находилась погребальная камера фараона. Два расширения дома-гробницы были произведены в соответствии с традицией. Однако, во время второго расширения, без очевидной причины, проект был остановлен, и вместо мастабы появилась первая пирамида с четырьмя ступенями – как большой колокообразный футляр – затем застроенная, в свою очередь, с трёх сторон окончательной шестиступенчатой пирамидой.

            Почему же традиционная гробница, имитирующая жилой дом, была заменена формой, абсолютно новой даже для самого изобретателя? Этот ещё более странно потому, что уже спустя 100 лет ступенчатая форма пирамиды была заменена строгим силуэтом с гладкими фасадами. В целом, ступенчатую пирамиду можно рассматривать, как сумму наложенных друг на друга мастаб уменьшающихся размеров, концепция, несколькими столетиями позже воплотившаяся в архитектурных формах ступенчатых шумерских храмов (так называемый зиккрат), а затем, через 2 000 лет, усовершенствованная в вавилонских храмах. Хотя выражения этой концепции разнообразны, они, вероятно, косвенно связаны с новаторской архитектурой пирамиды Имхотепа. Переход от ступенчатой пирамиды к гладкой виден в первоначальной структуре пирамиды, находяшейся в Медуме и возведённой Снефру – основателю IV династии. Конструктивно – это различие небольшое. Действительно, кажется почти естественным тот факт, что ступенчатая пирамида покрывается защищающими её поверхности плоскостями, для лучшего противостояния времени. Кроме того, концепция непрерывности фасада – неотъемлемая часть всех больших пирамид, начиная с пирамиды Джосера, где конструкция разработана на основе серии гладких стен, наклонённых к центральному ядру (ядро пирамиды Хеопса представляет из себя  гигантский обелиск, высотой 146 метров). Однако, переход к гладким поверхностям – шаг довольно решительный: если предыдущие ступенчатые постройки имеют, пусть и небольшую, связь с современными ей архитектурными понятиями, то гладкая пирамида полностью порывает с реальностью. Однако, это последнее «новшество» не было результатом минутного каприза, но существовало с конца VI династии и его блестящий образец мы находим в конце III тысячилетия. «Золотой век» ступенчатых пирамид длился, действительно, немногим более века, в то время, как период геометрических пирамид продолжался 500 лет!

           Какой же глубокой и серьёзной должна была быть причина, подвигнувшая Хеопса на реализацию этого «архитектурного абсурда» – дорогостоящего предприятия на грани человеческих возможностей – строительство гигантской пирамиды, ещё более далёкой от людей и от действительности, чем была в своё время пирамида Джосера. Так как нет никаких прецедентов этой экстраординарной «модели», абсолютно не применявшейся в практической жизни египтян, и никаких намёков на возможный стимул, ответ следует искать в мире религии или в метаисторическом опыте.

           Мистические пирамиды отражены в первоначальном кургане, выросшем из Хаоса, из которого произошло большое яйцо-лотос, раскрывшееся для рождения Солнца. Есть и формальная аналогия в пирамиде световых лучей, в том большом пути, что ведёт избранных в бесконечность, к истинной египетской нирване, через мост, соединяющей Небо и Землю. И Эхнатон – фараон-пророк обовлённой религии, воспроизвёл образ этой пирамиды бесконечных лучей, исходящих от Солнца, благославляющих всех людей без исключения, как будто, с желанием объять всё человечество и вернуть его в рай.

            «Тексты пирамид», пережившие Древний Египет, сообщают: «Я шёл по твоим лучам, как по ступенькам света, дабы подняться к присутствию Ра…небеса сделали солнечные лучи столь твёрдыми, чтобы я смог взойти и предстать пред очами Ра… лучи построили лестницу к небу, по которой я смогу взойти и достичь своего места на небесах».

             Великая пирамида, так же, как Сфинкс предстаёт перед нами ни чем иным, как гигантской идеограммой, пришедшей из прошлого, которую мы «прочитываем», как лестницу, назначение которой – истинный путь в вечность. Это – воплотившееся Слово, глас Вечности, прозвучавший, когда Творец в начале Времени сказал своему образу: «Приди ко мне». Этот гигантский талисман из камня подверждает уверенность в возрождении «куколки»- мумии, в начале и в конце восхождения в рай.

           Архтектурный комплекс пирамиды с гладкими поверхностями значительно отличается от композиции ступенчатой пирамиды. Схема пирамиды с гладкими гранями развивается в восточном направлении своими тремя компонентами: «поминальным храмом» в её основании; «храмом в долине» – на берегу канала и длинным «тротуаром-галереей», соединяющим оба храма. Весь комплекс вступал в действие, как только начинались похороны умершего.

           Со смертью фараона, долгий обряд его «бальзамирования» и похорон начинался в доме-храме фараона. Как только его тело прибывало с процессией священных лодок, в храме в долине проводилась церемония «очищения», и здесь же завершалась подготовка мумии. Стержнем церемонии было очищающее омовение, схожее с ежедневным возрождением Солнца из «Озера лилии». Очистившаяся и покрытая искупительными амулетами, мумия, скрытая от любопытных глаз, переходила к «Стражам преддверия», начав, таким образом, восхождение по галерее, ведущей в храм на горе «освящения». Как только тело проходило из одного колонного зала в другой, число сопровождавших его посвящённых и «очищенных» (включая жрецов и родственников) всё время уменьшалось, пока, наконец, в большом центральном дворе не оставались лишь Великие посвящённые и наследник фараона. Они следовали в «святую святых» погребального храма, где начиналась главная церемония «открытия очей и уст». В этом ритуале, устанавливавшем связь умершего с загробным миром и проходившем перед пятью алтарями со статуями бога-царя, каждая с определённым атрибутом, данным фараону в момент его «освящения», ведущую роль играл царский наследник.

             Официально слившись с богами, покойник отправлялся по тайной дороге в подземную камеру. Запломбированный драгоценный саркофаг устанавливался среди сокровищ и других самых дорогих предметов, после чего жрецы-рабочие возвращались назад, камеру закрывали мраморными плитами и заваливали камнями каждый проход, таким образом, чтобы никто не смог потревожить фараона, ожидающего окончательного восхождения к Солнцу.

             Последним тайным обрядом было помещение статуи фараона в сердаб, замурованную нишу в центре погребального храма, откуда образ фараона мог бы вечно наблюдать церемонии и жертвоприношения в его честь.

Как строили пирамиды

             Приближаясь к пирамидам, мы испытываем их странное влияние, несмотря на их абсолютную отстранённость от нашего мира. Нами овладевают неясные эмоции, не столько из-за сверхчеловеческих размеров этих исполинских сооружений, сколько из-за вопросов, которые они ставят перед нами: как дать «логическое» объяснение горе, опирающейся на пустоту, и некой реальности, несомненно лишённой очевидных корней, не вызывая в памяти образы гигантов и полубогов?

             Уже более 100 лет человечество пытается прояснить «загадку пирамид». Главная проблема заключается в следующем: как почти 3 000 000 каменных кубов, весом в 2 и более тонн каждый, были доставлены и идеально уложены до высоты, почти в 150 метров (если речь идёт о пирамиде Хеопса), когда не были ещё известны ни железо, ни колесо, и, тем более,– ни лебёдка, ни шкив.

             Наиболее распространённая теория – это использование большого временного пандуса, строившегося с одной стороны пирамиды; затем, с ростом самой пирамиды, он, якобы, наращивался для транспортировки блоков, которые один за одним волокли на самый верх сотни рабов. Довольно странно, что эта теория, до сих пор, воспринимается всерьёз, так как существует достаточно много соображений для демонстрации её несостоятельности. Прежде всего, для организации движения такого количества тяжёлых блоков и достижения столь внушительной высоты, необходимо было соорудить пандус из камня; к тому же, по мере нарастания кладки, пандус должен был менять угол наклона, достигая, практически, такой же, как у пирамиды. Кроме того, необходимо принять во внимание, что для размещения бригады в 20 - 30 человек пандус должен был иметь минимально возможный наклон, а ширину дорожки не менее 3 – 4 метров. Учитывая всё это, теория временных помостов, сооружаемых с внешней стороны, допустима лишь в том случае, когда речь идёт о высоте порядка нескольких метров. Для транспортировки строительного материала не высоту в 150 метров с помощью пандуса, египтянам нужно было выстроить огромную стену длиной около 1 км, которая для достижения необходимой высота должна была иметь то же сечение, что и пирамида! Другими словами: в соответсвии с гипотезой о внешнем пандусе необходимо было бы соорудить массивную стену, в 3 раза (!) превосходящую саму пирамиду; кроме того, эти пандусы постоянно растущих размеров сделали бы работу более тяжёлой и медленной, превратив её, практически, в бесплодную.

              Другое ложное представление, которое необходимо развеять, – это картинный образ огромной массы рабов, связанных бесконечной верёвкой и тянущих гигантские блоки. Эта идея родилась на основе некоторых изображений транспортировки колоссальных статуй, но, совершенно не соответствует реалиям в деле транспортировки многотонных грузов, то есть, тому практическому смыслу, которого не были лишены египтяне третьего тысячилетия до нашей эры. В ту эпоху внутренних войн не было и наличии такой фантастической массы ни военнопленных, ни рабов, как это часто представляется.

               И, наконец, практически, невозможно наладить перетаскивание сотен и тысяч центнеров грузов вручную по бесконечным дорогам пустыни. Тем более, что существует много изображений, документирующих применение животных в транспортировке грузов и в выполнении работ, слишком тяжёлых для человеческих сил, где мы можем видеть ослов, переносящих грузы, пары волов, запряжённых в плуг, или тянущих волокуши, гружённые балдахинами, дарами, домашней утварью и тяжёлыми саркофагами.

               В конце концов, наиболее достоверные гипотезы строятся на основе древнейших сообщений, дошедших до нас, благодаря Геродоту в «Истории» которого (445 год до нашей эры (!)) читаем: «Некоторым был поручен перевоз камня из карьеров к Нилу… другим – сплав больших плотов по реке… на этих работах было занято до 100 000 человек, сменявшихся каждые 3 месяца и работавших без перерыва… 10 лет ушло на сооружение дороги, по которой тащили каменные блоки, работа, конечно, не столь трудоёмкая, как строительство пирамиды из этих блоков, украшаемых, затем, фигурами людей и животных. 10 лет было затрачено на эту дорогу и помещения, выбитые в скале, являющиеся основанием пирамид. 20 лет – на воздвижение Большой пирамиды (Хеопса)… одетой в камень, обработанный, гладко отполированный и идеально подогнанный.

             Пирамида строилась так: сначала некая ступенчатая многоэтажная структура…затем, как только был закончен этаж, оставшийся камень поднимался строительной машиной с короткими деревянными балками. Машины поднимали камень с земли на первый этаж. Здесь загружались другие, уже готовые машины, и груз поднимался на второй этаж, откуда, таким же образом – на третий и так далее. Машин было столько же, сколько уступов у данной структуры. Могла быть, также, и одна машина, простая в управлении, которая после разгрузки переносилась с одного этажа на другой… отделывались же сначала верхние части пирамиды, затем, следующие, расположенные ниже, и, наконец, основание».

              Спустя 2 000 лет после строительства пирамид, Геродот не мог выразиться яснее; и странно, что немало гипотез игнорируют его свидетельство. Геродот говорит о пирамиде, построенной сначала уступами, и мы действительно знаем, что под толстым слоем внешней облицовки, пирамида – ступенчатая. Геродот говорит о машине для подъёма камня с одной ступени на другую, и мы видим на рисунках в одной из гробниц Дейр-эль-Медины подъёмники для транспортировки грузов наверх без лебёдки или ворота. «Машины» такого рода используются, до сих пор, и, несомненно, они существовали уже во времена Хеопса для поднятия камня с одной ступени на другую.

              Временные пандусы для перемещения строительного материалы были, конечно, скромной высоты, размещались снаружи здания, и их следы были найдены на незаконченной ступенчатой пирамиды Сехемхета в Саккаре. Но, для исключительных высот и для сооружений другого типа, как, например, Большие пирамиды, египетская технология, несомненно, должна была иметь ресурсы, значительно более развитые, чем те, которые приписываются ей многочисленными исследователями.

              Геродот первым упомянул об этой хитроумной «машине», предке наших подъёмных кранов, которая почти 5 000 лет назад служила для поднятия строительного материала с одного на другой уровень Великой пирамиды. Машина, в её изначальном варианте, представлялась, как большие «весы», балансирующие на столбе, или на опоре в виде тонкой балки и бруса, свободно вращающиеся в горизонтальной плоскости и по диагонали. С одной стороны прицеплялась ёмкость или корзина для грузов, а с другой стороны – в качестве противовеса закреплялся соответсвующий груз камней или глины.

              На реконструкции воссоздано максимальное поле вращения, с опорой седла в виде конуса, который входит в петлю лопастей баланса, таким образом, что последние могут совершить полный круг вращения на опоре. Вся машина сконструирована из коротких балок, связанных вместе. На базе опоры – корзина, наполненная балластом, для обеспечения стабильности машины во время движения лопастей. На одном конце рычага находится сеть для облегчения загрузки и разгрузки балласта; на другом конце – другая сеть для крепления известняковых блоков. Машина находится в постоянном движении и управляется с помощью канатов и рычагов. Прибыв наверх, груз отцепляется; противовес внизу, также, снимается и вручную или на ослах переносится на верхний уровень. Теперь внизу готов к закреплению новый блок, и операция возобновляется.

              Очевидно, что машины имели разные конструкции, в зависимости от высот и поднимаемого веса. Подъём блоков, весом около 2 тонн на высоту до 6 метров, машина высотой 8 метров могла выполнить за полчаса, то есть, блок достигал стометровой высоты за 6 часов. На строительные площадки большой высоты с помощью цепочки машин, размещённых с четырёх сторон, могли быть подняты до 200 блоков в день.

              Для ограниченного количества монолитов весом 40 - 50 тонн не было потребности в цепи машин; было достаточно одного или двух специально сконструированных подъёмников, снабжённых рычагами, противовесами и системой, подобной той, которая впоследтсвии использовалась для установки обелисков.

              Эти специальные подъёмники, используемые для больших грузов, делались партиями, из нифицированных деталей. Для их конструкций использовались брёвна ливанского кедра, длинной до 50 метров, как и для корабельных мачт.

              Материалы, применявшиеся при строительстве Великой пирамиды Хеопса, делились на 2 характерные категории: гранитные монолиты и известняковые блоки. В соответствии с разным количеством и весом эти материалы формировали  два типа строительных площадок, которые можно назвать «стройплощадкой монолитов» и «стройплощадкой блоков». Конструкции сооружались «сухой кладкой», то есть, без строительного раствора или какой-либо связки, способом простого наложения, или «монтажа», одного блока на другой.

              «Стройплощадка монолитов» находилась в более, чем 800 км от Гизы, у гранитных карьеров острова Элефантина, до сих пор, существющих около Асуана. Этот камень – более крепкий, чем известняк; его блоки весят до 50 - 60 тонн, но количество его ограничивалось, приблизительно, 70 штуками, и они водружались на высоту в 40 - 60 метров над основание пирамиды.

              Гранит Асуанских карьеров выходит на поверхность, поэтому, для резки скал и для более компактного входа в скальную массу применялась техника раскаления поверхности огнём, а затем, охлаждения её холодной водой. С помощью этого метода из растрескавшихся из-за перепада температуры скал, легко выламывалась глыба.

              Молотом, или с помощью больших булыжников долерита (черноватый кристаллический камень с Красного моря, более твёрдый, чем гранит) освобождалась верхняя и наружная части монолита, затем, следовало освобождение внутренней стороны и нижней, создание широких трещин, дававших доступ каменотёсам для окончательного отделения блока и его черновой обработки. Каменотёсы работали каменными или деревянными молотками и долеритовыми резцами, а, может быть, даже и инструментами из медного сплава, нам неизвестного. В трещины вставлялись деревянные клинья, которые намокнув, обладали серьёзной разрушительной силой, и эта сила, будучи управляемой, способствовала отколу монолита от скалы. Предварительно подстрахованный специальными салазками, отделившись, блок с помощью тросов и противовесов спускался вдоль подготовленной эстакады до Нила. Возможно, что для уменьшения расстояния между карьером и рекой использовалось время половодья, но, как бы там ни было, для предотвращения повреждений глыб особые подпорки помогали поддерживать баржу на уровне мола при её загрузке и разгрузке – до самого конца операции, особенно в случаях с длинными и тяжёлыми монолитами.

              Баржу с тяжёлым грузом сплавляли по течению Нила; с земли с помощью длинных тросов ею управляли «бурлаки». В районе Мемфиса большое судно со своими сопровождающими вводило гружённую баржу в канал, ведущий к Гизе. Здесь были уже подготовлены причал храма в долине и настил длинной галереи. Спущенный на берег и окроплённый освящённой водой, монолит начинал тяжёлый подъём к пирамиде, на высоту 40 метров. Множество пар волов впрягалось в упряжь; а люди, распределившись между волами, во главе процессии и по сторонам, направляли усилия животных и смазывали валы молочной эмульсией. Жёсткая организация и отличная тренировка приводила к тому, что все действия производились, как будто, единым организмом.

              На верху пандуса большая бригада, тянувшая гранитный молот, находила уже сооружённые внутренние ступени пирамиды вплоть до уровня, где находилась «царская камера» (то есть, на высоте 40 метров от земли), а на северной стороне – каменный настил, где потом должна была разместиться Большая галерея.

               Этот новый помост был на четверть короче, но круче, чем предыдущий, поэтому, добавлялись ещё волы, а по бокам – машины и люди, помогавшие животным и специальными рычагами препятствовавшие соскальзыванию монолита. Для монтажа вертикальных монолитов наверху применялись машины, способные укладывать многотонные блоки на высоту более 20  метров.

               На «стройплощадке блоков» из известняка не было больших проблем с весом ( 2 тонны против 40 тонн и более – у монолитов) и габаритами, но существовала проблема огромного числа блоков (почти 3 000 000) и проблема высоты: например, только на высоту 60 метров от основания должно было быть поднято и тщательно уложено почти 20 000 блоков.

                Относительно просто осуществлялись извлечение и транспортировка облицовочных блоков из известняковых карьеров Мокаттан и Турах, что напротив Мемфиса, и блоков для кладки стен, которые добывались в карьерах вблизи самой пирамиды. Самая большая проблема заключалась в том, чтобы, как можно быстрее перевезти основную часть материалов и организовать работу тысяч людей, занятых на карьерах, на транспортировке и, непосредственно, на самой возводимой конструкции. Следовательно, необходимо было осуществить непрерывный «конвейер» на каменоломнях, на дорогах и каналах, на поставке материалов к стройплощадке у основания пирамиды.

              Как пишет Геродот, изначально пирамида была ступенчатой, то есть, первое время она сооружалась без внешней обшивки, и каждая новая ступень становилась, по нарастающей, основанием, откуда люди и машины поднимали материал на следующий этаж. В конце концов, пирамида становилась основой строительной площадки для собственного возведения (что, в итоге, практикуется при любом многоэтажном строительстве).

              Несущий «скелет» пирамиды Хеопса имеет около 20 ступеней, шириной 5 и высотой 6 метров. Эти размеры оптимальны – так как, подъёмной машине небольших размеров очень удобно работать при таких параметрах, принимая и поднимая блоки размером, приблизительно, 1 м³.

              С каждой стороны сооружаемой пирамиды работала целая цепочка машин: около 10 – в основании, и затем их количество уменьшалось по мере роста и сужения конструкции, пока, наконец, на десятом этаже их оставалось 5, и одна, но больших размеров – на последнем этаже.

              Вокруг бригады, обслуживающей машины, роились мужчины, женщины, дети, мулы, доставлявшие воду, еду и камни для противовесов, дерево и песок для выравнивания, валики для протяжки и балки для подъёма. Между одним этажом и другим были сделаны подобие небольших ступенек ( в виде выступающих камней) и крутые желоба-дорожки, выбитые в самих ступенях, позволявшие производить всё это непрерывное движение от основания до последнего этажа (до сих пор, быстроногие мальчишки проделывают путь по ступенькам пирамиды Хеопса до её вершины чуть более, чем за четверть часа).

             На каждом последующем этаже постоянно повторялась важнейшая операция обработки и точнейшей укладки строительного материала в конструкцию для создания следующей ступени – операция высокой точности и сложной технологии, во время которой осуществлялись маневрирование и монтаж блоков в десятки центнеров на дистанции в сотни метров по горизонтали вверх. Точки начала таких операций были точнейшим образом определены в соответсвии с главными осями, используя такие инструменты, как отвесы, экеры со связанными сторонами в соотношении 3-4-5, колышки, шнуры, штанги, в общем, весь инструмент, совершенствованный на протяжении сотен лет землемерных работ. К завершению каждого этажа привлекались ведущие специалисты под управлением великого жреца-архитектора и под непосредственным надзором фараона. Все способствовали тому, чтобы эти мастодонты из «сухой кладки», завершавшиеся наклонными фасадами, были доведены до идеала (через 4 500 лет были обнаружены погрешности порядка миллиметров!!!).

             Едва лишь укладывался последний блок конструкции, тут же начиналась внешняя обшивка, для которой использовался лучший камень из карьеров Тураха. Последним был камень пирамидальной формы, единственный во всей конструкции, который помещался на самом верху, соединялся штифом со всеми расположенными ниже и покрывался золотыми пластинками с выгравированными священными знаками. Обшивка производилась раскроенным и идеально отполированным камнем, при этом, расстояние, разделявшее детали, не должно было превышать полмилиметра! Каждая ступень заполнялась и обшивалась одна за другой, создавая гладкую поверхность, пока, наконец, не достигала вершины. Для последней отделки опытные каменотёсы использовали временные деревянные мостки, опиравшиеся на нижние ступени, которые затем разбирались и вновь собирались уже на более низком уровне. К концу работы были готовы четыре треугольных фасада по 20 000 м² каждый, идеально гладких и ориентированных по четырём сторонам света.

              У пирамиды Хефрена, почти такой же большой, как и Хеопса, проблемы «стройплощадки блоков» были, практически, такими же, в то время, как проблемы «стройплощадки монолитов» отсутствовали.

             Высота пирамиды Микерина (Менкаура) составляла одну треть от высоты своих «сестёр»; и, как следствие, основные трудности здесь тоже уменьшались.

             Ступенчатые пирамиды-сателлиты в Гизе, как с уступами, так и с гладкими сторонами, имеют скромные размеры и те же характеристики, что и большинство пирамид, разбросанных от Гизы до Файюма (знаменитая пирамида Унаса в Саккаре не достигает и 20 метров высоты). Для них не было необходимости использовать всю сложную специальную технику, как на Великих пирамидах. И, конечно же, при таких условиях удобно было применять внешние разборные пандусы. В любом случае, речь идёт о сооружениях скромных, даже что касается исполнения, потому они и не выдержали испытания временем.

             Кажется, что Великие пирамиды всё больше предстают, как редкое отступление в искусстве строительства, как некие мастодонты, созданные людьми, от последнего рабочего до Верховного жреца архитектора, продеманстрировавшими необыкновенное умение и опыт. Это явлении настолько неординарное, что когда с исторической сцены сошли поколения 2 700 - 2 500 годов до Рождества Христова, их потомки не создали больше такого чуда: как будто волшебная мощь, возникшая из прошлого, была полностью исчерпана этим последним поразительным свидетельством и – иссякла. Но, с тех пор, образ пирамиды прочно завладел воображением человечества, проникнув в архитектуру разных стран и народов.

         

Туры в Египет  спецпредложения дня

 
© 2024 Best Trip - информационный сайт по туризму. Все права защищены.

Главное меню